Однажды нашей бело-сине-краснознамённой бригаде довелось проводить системы ОВК на строительстве одного из вот этих новомодных небоскрёбов. Вот не люблю я вот этих высоток. И какой  идиот придумал жить на отметке +133.0? Ладно, у богатых свои причуды, а нам мучайся… Кароче: я получил бесценный опыт и теперь щедро имею им поделиться.

Утро. Где-то в Москве. Из вагончиков и через проходную высотного строительного объекта стекаются люди, одержимые одним желанием – что-нибудь построить…

На строительстве домика на этажах работает более 150 человек, а подъёмник один, вмещающий человек 10 со всем хаба́ром. С утра столпотворение: все рвутся скрыться подальше с глаз начальства, засосать в тиши тёмного лифтового холла 21 этажа чекушку, загасив пожар горящей со вчерашнего души. У подъёмника организуется наглядная картина: «Винный магазин в 11 часов утра, СССР, год 1989» со всеми вот этими прелестями: «Вас здесь не стояло! А ты куда лезешь, да с трубой, такой красивый? Миша, ползи сюда, мы заняли! Э, мне в первую партию гипсокартон везти! Начальник участка приказал! - (Толпа хо́ром) – Иди на хуй! Но начальник… - (Все хо́ром) -  Идёт на хуй!». Всё это помноженное на разноязыкий говор достоверно воссоздаёт ещё одну историческую драму: «Татаро-монголы захватили город и собрали курултай на тему: Кто первый будет ебать княжескую дочку?».

Тут же создаётся почва для коррупции. Машинист подъёмника – тоже человек и не чужд ничему материальному  взамест права прокатиться без очереди. Поэтому редко кто его видел трезвым уже после 9. Тяжёлая работа накладывала свой отпечаток. Менялись они очень часто. У кого не выдерживала печень, у кого – начальство…

Поэтому, если наверх не надо поднимать чего-то особо тяжёлого и габаритного, имеет смысл подниматься на этажи пешком. Это тоже ещё та коррида. Мало того, что на каждом сварщике навьючен инвектор (5 кг), кобура с электродами (3-5 кг), 20 м сварочного провода на шее (3 кг), ещё пара соточных отводов, кусок трубы на примерку… В зубах – переноска, на голове – сварочная маска. Про клевачок и дежурную чекушку я не упоминаю, как о несущественных деталях. Красавец, и готов к высотному подъёму.

Главное препятствие, подстерегающее любого, решившего таки взобраться по лестнице проявляется в виде молдаван, кладущих на лестничных пролётах плитку. Каждый такой пролет бдительно охрнаяет боец с дрыном, яростно отбивающий все попытки прошествовать по свежеположенной плитке. Приходится искать обход. Выходы на многие этажи с этой лестницы так же забаррикадированы, в связи с идущими там работами. Попытка ткнутся в первую дверь обычно заканчивается привычным: «На хуй! Мы тут стяжку льём! Проход через 18 этаж!».

Следует спуск на несколько этажей и стремительный прорыв через этаж, на котором вентиляционщики затеяли свой бесконечный бедлам: все заставлено разномастными короба́ми, тюками с минватой и рулонами с пенофолом, сверху что-то падает, талиб в прыжке пытается забить в потолок дюбель. Мимо! Нет – попал. По пальцу.  Прослушав краткий курс среднеазиатской изящной словесности идёшь дальше, пытаясь протиснуться со всем своим хозяйством сквозь эти вот завалы. По пути обязательно зацепишься и вырвешь из розетки чью-то переноску. «Какая падла?!?». Делаешь вид, что тебя здесь не было и вырываешься ко второй лестнице.  Здесь цикл плиточники-бетонщики-вентиляционщики может повторится. Если не отчаиваться, то уже не более чем через час достигнешь нужного тебе этажа. Слесаря, приданные тебе потерялись где-то уже на первом этапе броска. Приходится ждать – стакан у них. Наконец, все в сборе и похмелились – можно начинать работу.

Для начала надо найти электрощит, находящийся в радиусе действия имеющихся в наличии переносок. Обычно он находится на другом этаже, на который ещё надо попасть. Все розетки на щите как всегда заняты. Поэтому подключать переноску надо посылать самого удачливого и наглого. Его задача выдернуть чужую переноску и вставить свою. При удаче - можно рассчитывать, что твою не выдернут ещё довольно долго и надеяться, что никому не придёт в голову всей бригадой прийти к вам поинтересоваться: «А кто это у нас тут такой шустрый, а?».

 Задуманный к проведению на этом этаже пожарный стояк размечен, распилен, приварены отводы и можно приступать к установке в запроектированный для него проём. Одевается гильза. Что бы стояк до полного его монтажа не улетел вниз мы прихватываем трубу к торчащей из стены арматуре. Проверка уровнем сообщает, что труба не в вертикали, а попытка выправить положение приводит к тому, что прихватка отрывается и стояк с грохотом улетает вниз. Откуда-то на 3-4 этажа ниже слышится что-то про мать. Это намёк, что лучше на тот этаж сегодня не ходить...

Часто работа заканчивается уже на этом этапе – на стройке отключили электричество. Скорей всего на ПЭСке  снабжающей стройку электричеством закончилась солярка, а может, её куда-то решили внезапно переместить, хотя, не исключено, что это лифтёры таки подключили свой агрегат, который никак не хочет ехать уже третью неделю, «по новой схеме». Всё равно что-нибудь из этого произойдёт, и в любом случае означает, что обед близок и пора засылать Серёгу-Быстрого-Оленя в магазинчик. Спускаться обедать вниз по вышеизложенным проблемам с логистикой на этом пути смысла не имеет, поэтому бригада располагается на перекус тут же. Но расслабляться нельзя, надо зорко следить, что бы кто-нибудь из шуршащих поблизости чурчат не скоммуниздил что-нито из с таким трудом принесённого хозяйства, а так же бдительно охранять с боем отвоёванную розетку на электрощите. Если даст бог, то к концу обеда можно надеятся на появление на строительстве света. Это, вкупе с плотным обедом и пиратски пронесённым на стратегический объект Серёгой–Быстрым-Оленем в голенищах сапогов, рукавах и запазухой мимо бдительной охраны ассортимента местного магазинчика сильно поднимает оптимизм и решимость закончить работы на данном сооружении, ну, если не в этом квартале, то в будущем году – точно.

Но злые обстоятельства и здесь подстерегают бригаду, одержимую несокрушимым желанием впихнуть таки стояк на предначертанное ему проектировщиками место: а виной всему богомерзкая мобильная связь. Старожил нашего доблестного управления и инвалид  ударных комсомольских строек Василий Петрович может многое порассказать собравшимся вокруг него молодым сантехникам о тех временах, когда мобильная связь ещё не была известна строителям, что позволяло работягам неделями не видеть, не слышать и не испытывать на себе неустанную заботу родного начальника. Как сказка уже звучат его воспоминания о том, как некоторых одичавших в отсутствие неусыпного контроля со стороны непосредственного начальства монтажников приходилось выпроваживать с верхних этажей уже силами въезжающих в здание новосёлов через месяц после окончания строительства… Теперь-то всё не так, и в любой момент совсем уж преднамерившуюся совершить трудовой подвиг бригаду может настигнуть внезапный звонок с указанием бросить всё и бежать вниз:  «Санфаянс пришел!». Воистину говорю вам – когда-нибудь мобильная связь доконает стройку…

Делать нечего – оставив сторожить «на хозяйстве» сильно уставшего и лёгшего прикорнуть Серёгу-Быстрого-Оленя пускаемся в долгий путь вниз. К месту разгрузки добираемся как раз в тот момент, когда водитель завязшего всеми шестью колёсами фургона имеет разговор с нашим прорабом. Прислушавшись, наматываем на ус любопытные факты из богатой, как оказывается, половой жизни нашей родной бело-сине-краснознамённой конторы вообще и нашего прораба в частности. А он затейник! Мне бы никогда не пришло в голову вот это вот всё проделывать с сантехизделиями из фаянса, автофургонами и посредством водителя этого фургона. Водитель, молодой смуглянец, видимо, тоже впечатлён и восторженно хлопает глазами, впитывая премудрость и запоминая отдельные особо изощрённые кунштюки из полового опыта нашего прораба. Не гляди, что молодой и перспективный – ишь, как умеет! Преполнившись гордостью за родную контору приступаем к разгрузке.

Так как грузовик так и не достиг штатного места у нашего склада, рейды с унитазами, раковинами, биде и прочей бижутерией приходиться совершать через дорогу, в девичестве покрытую дорожными плитами, но к концу строительства разбитую стройтехникой до состояния полной неразличимости от верховых болот Мещёрского природного заповедника. Уже на второй ходке мы теряем бойца: попытка перебежать дорогу Василием Петровичем заканчивается потерей сапога, злодейски засосанного дорожной пучиной. Спасательная операция по освобождению обуви можно признать успешной лишь частично: выдернутый за голенище сапог оказывается без подошвы. Над полем проносится крик, напоминающий вой собаки Баскервиллей…

Далеко не вся сантехника смогла перенести превратности джихад-перевозок. Каждая вскрытая коробка с покалеченным прибором встречается лирическим замечанием нашей штатной кладовщицы Розы Ильиничны, заставляющем подозревать, что она, несмотря на разницу в возрасте, состоит в гораздо более близкой связи с нашим молодым, но перспективным прорабом. Иначе откуда б она знала столь эксклюзивные способы постановки всех шоферов в позы для любовных игр? Когда унитазы в кузове заканчиваются – начинается коррида по выталкиванию фуры из трясины. Откуда-то пригнали К-500 и два десятка индейцев. Трактор ревёт, рвутся чалки, стоит многоязыкий ор, заглушаемый угрозами «Всех закопаю, если через пять минут дорогу не освободите!» прораба с-ненашей-конторы, которому наша фура перекрыла подъезд длинномеру с металлоконструкциями. Картина маслом художника Заипадзе «Цыганы шумною толпой на гору «жигули» толкали».

Конец балагана совпадает с приближением конца рабочего дня. Возвращаемся на этаж, и собрав пожитки и захватив с собой продолжающего мирно почивать Серёгу-Быстрого-Оленя пускаемся в путь «домой», к родному балку́. К концу рабочего дня можно попытаться сделать это с помощью подъёмника, благо его машинист уже дошёл до состояния полного остекленения, сидит в углу и не отсвечивает, благосклонно позволяя работягам самостоятельно нажимать кнопки «вверх» и «вниз».

Добравшись до вагончика находим там нашего молодого прораба, который побывал на планёрке и теперь громко охая держится за зад, пребывая в настроении ослика Иа-Иа. Эта меланхолия позволяет нам занять у него 500 рублей «до получки» из имеющихся у него сумм на неотложные расходы. Не буду перечислять возникающие бытовые трудности связанные с прорывом очереди в туалет типа «синяя кабинка «Привет Лужкову!», нескольких потасовок у водоразборного крана – главное, все переоделись и готовы переместиться поближе к магазинчику, возле которого нас уже поджидает Серёга-Быстрый-Олень  с пакетом пива и двумя пол-литрами в рукавах, стратежно заранее засланный вперёд. Теперь уже можно в спокойной обстановке, с бутылкой пива в руке обсудить, как же нам всё-таки впихнуть злосчастный стояк пожарного водопровода на 31 этаже, упорно не дающийся нам уже вторую неделю…

Солнце садится за стилобат огромной мегамонструозной постройки нашего изготовления...

Сантехники усталые, но счастливые разъезжаются по домам, что бы с утра, с новыми силами вернутся и добить–таки этот стояк, иначе он добьёт нас. «И вновь продолжается бой!». И окончание одного лишь означает начало следующего. Вот закончим – и построим ещё что-нибудь, Ждите, рано или поздно мы доберёмся и до вас!