Между пунктом А и пунктом Б по одноколейке регулярно курсировал поезд. Но однажды диспетчер ошибся – и из обоих пунктов навстречу друг другу одновременно отправились два железнодорожных состава, полных пассажиров – женщин, детей, стариков. Но они не встретились. Почему? Не судьба.

Этот анекдот, рассказанный как-то Юрием Никулиным, приходит в голову, когда наблюдаешь за развитием “реформ”. В частности, в сфере т.н. децентрализации. Если бы туннель под Ла-Маншем французы и англичане строили так же, как нынешняя власть проводит “реформы”, руководствуясь исключительно сиюминутными настроениями и целесообразностью конкретного момента, “золотая смычка” никогда бы не произошла – начатые с разных берегов концы туннеля разошлись бы в пространстве и времени, навсегда потерявшись где-то под холодным водами пролива.

Внесенный Петром Порошенко и одобренный Конституционным судом проект изменений в Конституцию в части децентрализации – не более, чем очередная попытка начать копать туннель. Но копать не там, где нужно и можно, а там, где удобно Президенту Украины.

Результат легко прогнозируемый – проект мертворожденный, и будет нуждаться в корректировке и модернизации еще до того, как парламент имплементирует его в полной мере.

Причина в том, что господствующий класс никак не желает смириться с тем, что Конституция – это фундаментальный структурообразующий документ, который задает общее направление и формат политико-правовой системы.

Следовательно, он не только фиксирует текущую расстановку сил, но и задает проекцию в будущее.

Судя по предложенному тексту изменений, нынешняя власть думать о будущем Украинского государства намерена не более, чем это делали ее предшественники, предпочитая заботиться исключительно о своем собственном политическом долголетии.

Такой подход в нынешних обстоятельствах не просто ошибочен, он – губителен. Для подобного утверждения есть, как минимум, пять причин.

Во-первых, предложенные изменения не создают новой структуры административно-территориального устройства государства, согласованной с культурно-историческими особенностями, демографической ситуацией, уровнями социально-экономического развития регионов.

Судя по всему, риторику нынешние правители изучали лучше, чем экономическую географию.

Во-вторых, предложенные изменения совершенно не решают вопроса передачи каких-либо реальных полномочий из центра на места. Вместо этого речь идет преимущественно о том, что местные советы наконец-то смогут создавать свои собственные исполнительные органы.

Какими именно полномочиями будут наделены эти исполнительные органы – остается предметом домыслов и, скорее всего, станет предметом дальнейших политических торгов.

Кроме того, введение института префектов, по сути, представителей Президента Украины на местах, не снимает проблемы “двоевластия”, которое часто проявлялось в открытом противостоянии между избираемыми органами местного самоуправления и государственными администрациями.

Кстати, заявленная изменениями функция префектов следить за законностью решений органов местного самоуправления – более чем сомнительная инновация. В цивилизованном мире с функцией контроля за соблюдением законности успешно справляются усилиями прокуроров и судов.

В-третьих, предложенные изменения никоим образом не отвечают на вопрос о финансовом обеспечении “новых полномочий”, переданных из центра на места. Или “реформаторы” в данном случае руководствуются анекдотическим принципом: “За деньги купить может и дурак, а ты попробуй купить без денег”?

Есть ли у авторов предложенных изменений четкое видение необходимых и неизбежных изменений в Бюджетный и Налоговый кодексы Украины – вопрос, скорее всего, риторический. Об этом законодатели и вершители судеб отечества, следом за Скарлет О’Хара, наверное, “подумают завтра”.

В-четвертых, норма об особом статусе отдельных территорий Донецкой и Луганской областей, которую пытаются всунуть в Переходные положения, вовсе вызывает недоумение.

Проблема не в том, что в тело Конституции вводится нечто, требующее закрепления отдельным законом. Это как раз нормально. В конце концов, в действующей Конституции аналогичная ситуация с государственным гимном, гербом или законом о выборах.

Подвох в другом. Особый статус означает статус отличный от статуса других и может быть, следовательно, либо более привилегированным, либо менее привилегированным. Так какой из двух вариантов предлагается отдельным территориям Донецкой и Луганской областей? Неужели не очевидно, что с более привилегированным статусом нынешних ДНР и ЛНР никогда ни при каких условиях не согласятся все остальные регионы Украины?

Тем более, что, собственно говоря, действующим законодательством уже и так определен “особый” статус вышеупомянутых районов – временно оккупированные территории. И любая попытка придать этим территориям более “привилегированный” статус, чем, например, у Винницкой или Закарпатской областей, вызовет шквал обоснованного возмущения территориальных общин.

Так что “реформаторам” не удастся реализовать в Украине навязываемый Кремлем оруэлловский принцип: “Все регионы равны, но некоторые регионы равнее других”.

В-пятых, более чем сомнительным в этом отношении является стремление власти выдать все это как “следование букве и духу Минских соглашениях”. Скорее, мы имеем дело со стремлением власти использовать “букву и дух Минских соглашений” в своих собственных, узкополитических целях.

Интересно, наступит ли момент, когда новые N-ские по счету “Минские соглашения” будут требовать от Украины установления конституционной монархии во главе с кронпринцем Алексеем фон Порошенко, который должен будет в Брюсселе принять корону из рук Владимира Путина?

Потому с сожалением приходится констатировать: предлагаемые изменения в Конституцию Украины имеют мало общего с настоящей децентрализацией. Собственно, как и другую деятельность “реформаторов” трудно назвать реформами.

Не там роют, господа “реформаторы”, поэтому в результате вместо туннеля, в конце которого можно будет увидеть светлое будущее, получится яма, в которую запросто можно самим и угодить.