Природа не устает подкидывать свои загадки. Сегодня в акватории Охотского моряпроизошло мощное землетрясение, гипоцентр которого находился, по данным американских сейсмологов, на глубине 610 километров. Сходную энергию и глубину дали в Европейском центре мониторинга землетрясений.
Сначала землетрясение ощущалось в Петропавловске-Камчатском силой до 2–3 баллов. Затем сейсмическая волна дошла до Сахалина, и этому никто не удивился. МЧС объявило угрозу цунами, что было совершенно логично, но затем тревога была отменена – в связи с отсутствием оного.
Так бы все и прошло практически незамеченным, если бы толчки силой 3–4 балла не были зарегистрированы в Хабаровске, Магадане и других населенных пунктах Дальнего Востока. А потом пошли сообщения из западной части России – сначала Уфа, а потом дело дошло и до столиц: В Петербурге эвакуировали из-за колебаний высотное здание компании «Ресо» на Гаккелевской улице, а в Москве эвакуации подверглись дом номер 10 по Лесной улице, из которого вывели около 150 человек, и офис компании «Ингосстрах», расположенный на Лесной, 41. Из офисного здания эвакуировали 700 человек. Сотрудники офиса Associated Press на Кутузовском проспекте покинули здание самостоятельно. Сообщения о подземных толчках поступали и из других районов Москвы.
Как такое могло случиться?
Здесь очень важно обратить внимание на глубину гипоцентра землетрясения. 600 километров – это 1 / 10 радиуса Земли. При этом глубина материковой земной коры составляет 30–40, ну максимум 70 километров. То есть землетрясение произошло гораздо глубже, даже глубже, чем пластичная астеносфера, которая простирается до глубины примерно 300 километров. Около 80% всех землетрясений на планете происходят в пределах твердой земной коры. Если бы это землетрясение произошло на глубинах каких-то первых десятков километров, то цунами бы обязательно были – земная твердь колыхалась бы с большой амплитудой и разогнала массы воды.
Зато никуда дальше Сахалина на запад сейсмические волны бы не пошли. Потому что, как ни странно звучит, – Камчатка, Чукотка, Восточный Сахалин и половина Японии от Токио на север – это Северо-Американская тектоническая плита. А вот все, что на запад, – это уже Евразийская плита. Волны бы погасли на границе плит.
Но нынче все совсем по-другому. Можно привести такое сравнение – озеро, по которому плавают льды. Толщина льдины – 30–60 сантиметров. Под ними – вода, где-то три метра. И вот на глубине шесть метров что-то взрывается. Ясное дело, что в этом масштабе ударная волна тряханет и того, кто стоит в 60 метрах от точки взрыва, – колебания он точно почувствует. К тому же учите, что в реальности-то Земля – круглая, и нужно учитывать, что расстояние от гипоцентра до Москвы заметно меньше, чем расстояние от Камчатки до Москвы по поверхности планеты.
Почему везде толчки были разные?
Энергия сейсмических волн может трансформироваться по-разному. В самом общем случае – при торможении этих волн увеличивается амплитуда колебаний. Торможение происходит при переходе из гранитного слоя земной коры в осадочные породы. Осадочные породы тоже разные: одно дело – плотный песчаник или известняк, и другое – обводненные пески.
И тут надо учесть, что та же Москва имеет весьма сложное и прихотливое геологическое строение. В общих чертах можно сказать, что Москва разделена на две большие части – к северу от долины Москвы-реки кристаллический древний фундамент залегает на глубине от одного до полутора километров, а вот южнее – он уходит на глубины от двух до двух с половиной километров. Скальные грунты перекрыты весьма сложным комплексом осадочных пород различного возраста. Сначала идут плотные пески, глины, известняки, доломиты и мергели мелового и юрского периода. В этих породах развит такой опасный процесс, как карст, то есть образование полостей в карбонатных породах, попросту говоря, пещер и провалов. А вот сверху лежат рыхлые песчаные и глинистые грунты, а также техногенные отложения. Грунтовые воды при этом подбираются порой к самой поверхности.
Весь этот безумный коктейль при появлении сейсмических волн из недр планеты в целом реагирует крайне плохо, замедляя скорость колебаний и усиливая их амплитуду, однако в каждом конкретном месте это происходит по-разному. Поэтому и может сложиться ситуация, когда в одном доме трясется и звенит посуда, а в другом только слышен шум, как от проезжающего товарного поезда. Большое значение имеют, конечно, и качество строительства здания, и степень его ветхости.
Разумеется, и в Петербурге все не так просто, как хотелось бы градостроителям, которые с тоской смотрят на гранитные скалы Хельсинки, Стокгольма или Нью-Йорка. Но что делать – Россия вплоть до Урала изобилует инженерно-геологическими проблемами. Вопрос в том, что стоит ли их усложнять?
Что завтра?
Москвичи даже в большей степени, чем петербуржцы, должны понимать, что живут они в крайне неблагоприятном с геологической точки зрения месте. Специалисты устали говорить, что всякие переделки зданий, надстраивание их, выемки грунтов – все это может вылезти боком. И не нужно никакого землетрясения, чтобы довести дело до разрушения конструкций – достаточно наводнений, прорывов трубопроводов или канализации.
А землетрясение хорошо тем, что оно продемонстрировало: мы все живем на очень маленькой планете, и что случается за несколько тысяч километров – в любой момент может сказаться и на нас. Правда вот цунами в Москве точно не ожидается.
