Дореволюционной постройки кирпичный завод в деревне Клишино Озерского района. Гигантская мясорубка месит глину с песком и опилками и выдавливает из себя прямоугольную глиняную какашку. Какашку нарезают проволочной скобой на толщину кирпича. Вручную отделяют блоки по три кирпича и с интервалом подают на транспортерную ленту, уходящую вглубь вросших в глину бревенчатых, крытых толем сараев.

В одном из сараев мы укладываем сырые кирпичи в "станички". Укладываем по особой схеме, с продольным продухом, по 1000 шт. в каждой станичке. Станички кладутся перпендикулярно транспортерной ленте. Нормативная скорость формовки — 90 шт в минуту. Нас пятеро. Мы работаем по особой системе моего изобретения — первый работает изо всех сил, с максимальной скоростью он бегает с 15 килограмовым блоком от транспортера к станичке. По мере роста станички пробег становится все короче. Второй подхватывает то, что не успел взять первый, третий страхует первых двух. Двое последних отдыхают. Вот первый закончил свою станичку и отходит назад, отдыхать. Второй начинает бегать быстрее, ведь он теперь первый. Ну в общем так и бегали целый день, циркулировали. Но на сторонний взгляд двое всегда простаивали. По мнению начальницы завода это был непорядок. Посмотрит издалека — двое стоят, курят. Идет она к "мясорубке" и дает команду подлить воды в глину.

Машина начинает выдавать 100 кирпичей в минуту. Опять двое стоят. Еще воды — 110 кирпичей выходит в минуту. Все равно двое стоят. Она же не видит, что мы чаще сменяться стали. Еще воды, кирпич уже жидкий идет, первый слой в станичке расползается под весом верхних слоев. Но один боец все равно простаивает. По моему "хозяйка" так и не поняла нашего секрета. 120 кирпичей в минуту это уже конечно много, тяжело. Но недолго нам мучиться, такой нагрузки не выдерживают детали мясорубки и люди которые сидят на поворотах транспортера. Машина ломается, лента рвется. Все отдыхают. И каждые 50 минут положен перекур. Если к перекуру подача не прекращается мы начинаем кидать глиной в парнишку который сидит на поворотной точке транспортера. Когда попадем он орет на следующую поворотку, а уж оттуда орут на мясорубку: "Перекур".

В станичках кирпич сохнет несколько недель. Весь этот процесс называется "формовка".

Во время отдыха мы развлекаемся — слепить из мокрой глины какашку, прикрепить к ней бумажку и положить это в самый узкий проход. Весело потом наблюдать как "хозяйка" перешагивает через "говно" и жалуется нам на мальчишек, которые "лазют тут и гадют везде". Или слепить из глины хуй с яйцами и прикрепить к ручке двери сортира. Бабы с "мясорубки" при виде такой штуки хихикают и ругаются забавно.

За формовкой следует "брусовка". Подсохший необожженый кирпич из станичек подается по транспортеру в сарай с высокой крышей. Там мы складываем "брусы" — по особой схеме, тоже с продухами, складываем стопки кирпича высотой метра четыре и тощиной метра полтора. Пока брус невысокий все тривиально. А вот когда высота становится побольше мы начинаем наше шоу "летающих кирпичей". Один боец залезает наверх бруса, а второй кидет ему кирпич, так чтобы кирпич ложился точно в то положение в которое должен. Четырехкилограмовый полусырой кирпич выписывает сложный кувырок и лежится точно по схеме — вдоль бруса, поперек, под углом. Верхний боец только придерживает кирпич чтобы не отскакивал. Когда "брус" подходит под крышу, снизу уже не видно место падения кирпича, но точность броска и траектории все равно сохраняется. В брусах кирпич полежит еще 2-3 недели. Затем его сложат в гигантскую. с трехэтажный дом, печь. Тоже по особой схеме. Складывать будут всю осень, ведь план завода — миллион штук в год. Все что нафомовали за весну и лето сложат в печь и всю зиму будут её топить, засыпая угольную крошку через крышу. Этим будем заниматься не мы. Постоянный персонал завода состоит из алкашей, направленных с текстильного комбината на перевоспитание и баб из ближней деревни.

От брусовки мы отдыхаем когда ломается транспортер. Берем крепкие прутики, крепим на конец прута жменьку глины размером с кулак и резко бросаем в сторону деревни. Типа кто дальше. Далеко летит глина, красиво летит над деревьями. Не сразу жители понимают откуда на них глина падает, ведь заводик на горе, а деревня на склоне, метрах в трехста и отделена от завода лесополосой. Но однажды мужики из деревни все таки смикитили и пришли. Пришлось смываться.

Рабочий день на кирпичном заводе восемь часов. А у нас — 12 часов. Вернувшись на комбинат мы помогаем другим бригадам — стороим кирпичную стену, таскаем раствор и прочее. Поручили нам однажды поднять кирпич на леса у стенки. Не стали мяться с транспортером решили покидать. Кирпич весит 3 кг и летит гораздо дальше. Поэтому закидывали с отработанной точностью на высоту второго этажа на удивление каменщиков. Однажды Петька-Гитлер, сука, поднял меня на подъёмнике на самый верх, этажей на шесть. Я там чуть не обосрался, а ему смешно. Ну Гитлер он и есть. Зато когда он меня опустил обратно на леса, ничего кроме кирпичей у меня под рукой не было. Быстро бегал Петька по двору, как заяц петлял, но у меня рука к кирпичу привычная, попал конечно в засранца.

Вот так оно было в наше то время...