Киевское городское фентези с элементами конспирологии, повествующее о том, сколь необходимо для любого здорового общества уважительное отношение к старости, и в то же время оставляющее открытым вопрос, при чем тут все это время был Чичваркин и за что он, собственно, попал под раздачу.
Мэр Киева Виталий Кличко ехал в джипе в сторону Печерска и с удовольствием считал трепещущие на ветру белые палатки с надписью «Открытая гражданская приемная Киевского городского головы Виталия Кличко», демонстративно оформленные в корпоративном стиле партии «УДАР» на бюджетные деньги. Сидевший за рулем депутат-радикал Олег Ляшко постоянно отпускал по этому поводу саркастические замечания, но Виталий понимал, что он просто завидует, и нисколько не обижался.
«Заместителем мэра Киева по работе с открытыми гражданскими приемными назначен знаменитый европейский бизнесмен Чичваркин, - сказало радио. - Как сообщил на своей странице в Фейсбук министр внутренних дел Арсен Ав...»
Ляшко презрительно фыркнул и выключил магнитолу.
- Тринадцать, тридцать три, включи! - поспешно сказал Кличко. - Интересно же, что по этому поводу сказал Арсен Ав... Сорок четыре!
Ляшко включил.
"...бандитам почет, патриотам тюрьмы, иного не дано, слава Украине!" - продолжало радио. - Позже его советник Антон Геращенко сообщил, что аккаунт министра был взломан прямо из Кремля".
- Вот так да, восемнадцать, семьдесят семь, - присвистнул Кличко. - Опять, наверно, Шкиряк подшутил, восемьдесят два.
- Что-то не пойму, как ты палатки свои считаешь, - нахмурился Ляшко, - у меня уже от этих цифр сплошная каша в голове.
- Знаю я, что у тебя в голове, - брезгливо возразил Кличко и показал пальцем в окно. - Смотри внимательнее, тридцать один.
Ляшко посмотрел и заметил, что на одних палатках Кличко было написано "Открытая гражданская приемная", а на других "Открытая гражданская приемная, да?".
- Конкуренция, девяносто два, шестьдесят семь, - гордо объяснил Кличко. - Конкуренция и реформы. Сначала палатками мой инвестиционный грузин занимался, а теперь я к этой реформе Чичваркина подключил, у него море идей, сто, пятьсот.
- Ого, - удивился Ляшко. - А почему именно Чичваркин?
- Сейчас модно назначать Чичваркина, - объяснил Кличко. - Чичваркин нарасхват, два, один. Фамилия у него, наверно, хорошая. Давай, тормози, пойдем палатки проверим. Ты, кстати, знаешь, что в моей открытой приемной можно не только оставить жалобу или предложение, но и получить справочную информацию о порядке оформления субсидии и возможностях, которые дает карточка киевлянина, восемьдесят девять?
- Ого, - снова сказал Ляшко и припарковался на стоянке здания ОГА, вызывающе помахав охранникам депутатским удостоверением.
На площади Леси Украинки у входа в ЦИК стояло зачем-то сразу восемь открытых приемных киевского городского головы. На жилом доме через дорогу красовался огромный баннер с надписью "Реальными делами изменим наш город. Социальная цена хлеба должна остаться неизменной! Виталий Кличко".
- Логично, - саркастически хмыкнул Ляшко.
Между тем, мэр уже шел к одной из палаток, "да?". Внутри нее, преклонив голову на коробку с надписью "Для жалоб и предложений, нэ правда ли?", дремала похожая на ведьму носатая бабка в платке с изображением витязя в тигровой шкуре. Вокруг нее громоздились многочисленные ящики, в которых, очевидно, содержались собранные обращения граждан. Виталий надеялся, что процент жалоб в ящиках ничтожно мал.
Кличко подошел к палатке и уставился на бабку с широкой улыбкой. Он никак не мог придумать, с чего начать.
- Ну? - холодно спросила бабка.
- Голосуйте за Виталия Кличко, - сказал Кличко.
- Маладэц, - одобрила бабка. - Свабоден.
Сзади неприлично засмеялся завистливый Ляшко. Кличко смерил его уничтожающим взглядом, решительно повернулся к бабке и спросил, улыбаясь еще шире:
- Не подскажете, где тут ближайшая точка по продаже социального хлеба?.. И, кстати, какие преимущества дает мне карточка киевлянина?
- Слушай, джигит, ты чего тут мнэ мозги паришь, клянусь мой трэтий муж Автомангал, - рассердилась бабка. - Товар нужен - бэри, нэ нужен - иди жопа-шмопа.
- А что за товар? - быстро спросил Ляшко, отодвигая онемевшего мэра в сторону.
- Сыгарэты, - солидно сказала бабка. - Контрабанда из Закарпатья, прямой поставка от самого гаспадына Ланьо. Бэри, дарагой, можно поштучно, хачапури-руставели!
- Кого-то она мне напоминает, - растерянно пробормотал Кличко себе под нос. - Неужели это сама Эка Згуладзе?.. Да ну, не может быть.
Между тем ведьма принялась картинно распаковывать громоздившиеся вокруг нее ящики. В них действительно оказались сигаретные пачки, местами до сих пор замаскированные под лес-кругляк. В коробке для жалоб и предложений тоже были сигареты, только россыпью.
- Дамский "Галуаз" есть? - спросил Ляшко с голодным блеском в глазах.
- Нэт, - сказала бабка, - но, кажется, нэсколько пачэк остался у моей подруга Тамрико из восьмой прыемной. Эй, Тамрико, у тэбя остался нэсколько пачэк "Галуаз"?
- Нэт! - зычно крикнула Тамрико с другого конца площади. - Мэнты разобрали, клянусь мой плэмянник Тутанхамон!
- Безобразие! Контрабанда в центре европейской столицы! - возмутился Кличко, наконец-то приходя в себя. - Я сейчас милицию вызову.
- Вах, джигит, какой же ты тупой, - рассердилась ведьма. - Зачэм милиция, я же гаварю - разобрала она уже твой "Галуаз", клянусь мой квартырант Багратион.
Кличко засопел и поискал глазами милицию. Милиция отворачивалась и торопливо переходила на другую сторону улицы: ведьму здесь явно знали и опасались.
- Ну все, с меня хватит, - решительно сказал Виталий. - Я немедленно звоню своему инвестиционному грузину.
- Зачэм, дарагой, я вэдь уже здэсь, - радостно сказал незаметно подошедший сзади инвестиционный грузин Никонов, поправляя накладной нос с усами. - Скажи, дарагой, тебе уже нравится мой прэкрасный реформа аткрытый гражданский прыемная, да?
- Ну как сказать, - смутился Кличко, - бабка злая какая-то, уволить бы.
- О, дарагой, савсэм она нэ злая, вот нысколечки, квиташвили-лашатумбай, - обиделся грузин. - Это же мой родной бабушка Пэрсифона, очинь прыятно! Когда ты в молодость ларьки бомбил, мой бабушка уже всех нюх топтал, она у меня всэми прыемными сэйчас командует.
Кличко посмотрел на бабушку Пэрсифону с мистическим ужасом. Ведьма в ответ показала ему средний палец и обидно хлопнула себя по заднице, сухой, как саксаул.
- Хорошо все-таки, что я еще Чичваркина к делу пристроил, - поежившись, сказал мэр. - Европейский человек все-таки. Пойду лучше его приемные смотреть, заодно и жалобу подам.
- Ай, абыдно гавариш, дарагой! - возмутился грузин. - Какой такой Чычваркин-Шмычваркин, дешевый он шакал, клянусь дэдушка Автомайдан...
- Ты мне тут Автомайдан не трожь, - угрожающе сказал Кличко. - Забыл, ради чего люди жизнью рисковали? Совсем уже распоясался, грузинская морда.
- Внучок, пазволь я атрублю ему голову, - предложила бабушка Пэрсифона и зашуршала руками в большом деревянном ящике подозрительно увесистого вида.
Кличко и Ляшко поспешно рванули на другую сторону площади, где сиротливо приткнулись три палатки, которыми, судя по названию, заправлял новый европейский заммэра. Инвестиционный грузин, укоризненно покачав головой бабке, бросился следом.
В этот момент у Пэрсифоны зазвонил телефон, она сняла трубку, кивнула и, вскочив на ноги, громко свистнула в два пальца. Из остальных "общественных приемных, да?" стремительно высыпали прочие старухи и, поспешно запечатав палатки, бросились к трем черным джипам, припаркованным у шлагбаума. Джипы дружно взревели моторами и унеслись в сторону Крещатика. Привычно оглянувшемуся на свист Ляшко показалось, что на один из внедорожников на ходу устанавливают крупнокалиберный пулемет, но он решил, что просто перегрелся.
Тем временем Кличко уже дарил широкую улыбку приятному пареньку, обитавшему в палатке Чичваркина. Одетый в черные брюки, белую рубашку с бейджиком "Иннокентий" и бордовую бабочку паренек представлял собой полную противоположность бабушке Пэрсифоне и уютно смахивал на проповедника из церкви Сандея.
- Добрый день, я могу вам чем-то помочь? - вкрадчиво спросил Иннокентий на чистом русском языке, от которого Кличко за последнее время успел как-то отвыкнуть. - Сегодня завезли партию неплохих "Хуавеев" по доступной цене.
- Голосуйте за Кличко, - машинально сказал Кличко, затем спохватился: - Стой, ты что, материшься?!
- Как можно, упаси Господь, - испугался паренек. - "Хуавей" - солидная фирма, известная во всем мире. У нас, правда, подделка, но очень хорошая, настоящий Китай.
С этими словами Иннокентий вскрыл ящик для жалоб и предложений и высыпал на стол полтора десятка кривых кнопочных мобилок веселой расцветки.
- Мы россыпью берем, на вес, - объяснил он извиняющимся тоном, - коробки можно купить отдельно, но качество гарантировано, поверьте! Сервисный центр у нас в третьей приемной, и еще будет большой шоурум на Крещатике, в центральной приемной мэра, как раз сегодня запланировано открытие, будут раздавать чехольчики.
- Сэкта свыдэтелей Чычваркина, - презрительно процедил инвестиционный грузин. - Пасмотрим ищо, у кого на Крэщатик будет шоурум-шморурум, клянусь мой дэдушка Автопаровоз!
- Трудное имя, - заметил Ляшко. - Я бы не запомнил.
- А телефончики ничего, - примирительно сказал Кличко, решив переменить опасную тему. - Контрабанда?
- Контрабанднее не бывает! - горячо заверил паренек. - Прямо из Закарпатья. Гарантия от самого господина Балоги.
- О, ну это солидно, - уважительно сказал Ляшко и повертел в руках "хуавей", от которого немедленно отвалились экран, крышка и три кнопки.
- Во второй приемной имеется в наличии доступный скотч, - предложил Иннокентий. - Советую поторопиться, количество скотча ограничено.
- Скотч-шмотч, - злобно сказал инвестиционный грузин. Было заметно, что он непривычно взвинчен. Когда у него зазвонил телефон, Никонов дернулся, будто от удара ремнем бабушки Пэрсифоны, и быстро поднес трубку к уху, после чего, послушав немного, решительно сказал: - Вот что, генацвале, нэмедленно едем на Крещатык.
- Пить будем, гулять будем? - наивно спросил Ляшко, незаметно засовывая в карман сразу три "хуавея".
- Нэт, - сухо сказал Никонов. - Там страшный пэрэстрэлка за шоурум. Гаварят, прыехал "Правый сэктор".
- "Правый сектор"? - упавшим голосом переспросил Ляшко. - Вот что, я поеду на метро, так будет быстрее, не ждите меня. У кого-нибудь жетончики есть?.. А, впрочем, ладно, я взметнусь через турникет!
С сомнением поглядев вслед убегающему радикалу, Кличко и его верный заместитель запрыгнули в муниципальный джип, пронеслись по площади и, протаранив ограду, рванули вниз по бульвару. Мэр попытался было включить припрятанные под решеткой радиатора мигалки, но инвестиционный грузин остановил его решительным жестом.
- Нэ надо, - зловеще сказал он. - "Правый сэктор" шутить нэ любит. Увидит мыгалку - сразу гранатомет бабах, павэрь.
Кличко побледнел и прибавил газу.
- Может, действительно надо было на метро до конечной? - пробормотал он.
На горизонте уже виднелся столб черного дыма.
- Шоурум гарыт, - криво усмехнулся Никонов. - Вот тэбе, генацвале, твой Чичваркин-Шмычваркин. Гаварыл же, нэ отдавай ему центральный общественный приемная, атдай лучше мнэ, клянусь мой дэдушка Автовуглускр, толку было бы больше, а дэнги пополам.
- В бардачок положи, - сквозь зубы сказал Кличко.
Джип вывернул на Крещатик и понесся к свеженатянутому шатру центральной общественной приемной Киевского городского головы. Краем глаза мэр увидел, как из-за незаконной автокофейни, хищно пригнувшись, выскочила бабушка Пэрсифона с гранатометом на плече. Гранатомет бахнул, и в обшивке приемной появилась большая дыра, края которой немедленно заполыхали огнем.
Виталий выругался и резко затормозил: ехать дальше было опасно. Шоурум атаковали несколько десятков старух под предводительством ведьмы Пэрсифоны, вооруженные автоматами, гранатометами и двумя крупнокалиберными пулеметами, один из которых был установлен на джипе; из второго безостановочно лупила залегшая посреди Крещатика бабушка Тамрико. Секта свидетелей Чичваркина огрызалась короткими очередями, но уже с первого взгляда было ясно, что шансов отстоять шоурум у нее нет никаких. Прохожие и милиция разбежались, патрульные полицейские сидели на деревьях и снимали кошек, через Бессарабку к месту событий спешил бронированный автомобиль с белым парламентерским флагом. "Балога, - догадался Кличко. - Быстро же он ориентируется в обстановке".
- Вах, сматрыте кто пожаловал, клянусь мой дэдушка Мотоциклет, - вскрикнул инвестиционный грузин и почему-то сразу расслабился. - Ну, тэпэр все будет харашо.
Дверь муниципального джипа внезапно распахнулась, и в лицо мэру уставился гранатомет.
- Вихады, глупый джигит, - сказала бабушка Пэрсифона и могучим рывком выволокла Кличко наружу. - Ты тэпэр будешь заложнык-шмаложнык.
- А почему сразу я? - возмутился Виталий. - Возьмите лучше какого-нибудь двенадцатилетнего мальчика, так все делают.
- Нэт, - сказала Пэрсифона и кивнула кому-то за спиной. На голову мэра обрушился страшный удар раскаленным стволом пулемета бабушки Тамрико.
...Кличко пришел в себя на лавочке в какой-то подворотне за ЦУМом. Голова его была перевязана и сильно болела. На соседней скамейке сидели и спорили ведьма Пэрсифона и чиновник по особым поручениям генерал-губернатора Зорян Шкиряк. Бабушка Тамрико стояла на стреме, широко расставив ноги и выставив перед собой дымящийся пулемет. Звуков перестрелки, впрочем, слышно не было.
- Бабушка Пэрсифона, вы же знаете, как я вас уважаю, - говорил Шкиряк, приложив руки к груди. - Вы мой товарищ и боевой побратим, я за вас стоял, стою и буду стоять горой! А еще больше за вас стоял, стоит и будет стоять горой мой шеф, министр внутренних дел Арсен Ав...
- Трепаться в Фейсбуке у себя будешь, Зорик, - резко оборвала его Пэрсифона; кавказский акцент пропал из ее речи бесследно. - Где Балога?
- Арсен Ав... то есть, я хотел сказать, министр, - быстро поправился Шкиряк, - вызвал его на допрос. Ну то есть Балога сначала, конечно, не хотел, но к-когда министр написал об этом вызове на Фейсбук-странице Арсена Ав...
- Короче, Зорик, - снова оборвала чиновника Пэрсифона. - Нам нужна гарантия неприкосновенности, и можете забирать эту гориллу себе.
Догадавшись, что все сейчас посмотрят на него, Кличко торопливо зажмурился и притворился мертвым.
- Очнулся, тупой генацвале, - ухмыльнулась ведьма. - Прикидывается. Позволь я отрублю ему голову.
- Не надо, все уже д-договорено, - поспешно сказал Шкиряк и добавил, со значением понизив голос: - Есть гарантии третьего лица. За это оно хочет шоурум себе.
- Пусть берет, - легко согласилась Пэрсифона, - все равно от него уже мало что осталось.
- Отличная мысль - это р-раз, - обрадовался Шкиряк. - Рекордное количество войск Путина на границе - это д-два...
- И всем похуй - это три, - грубо выругалась зловредная бабка и, сделав знак подруге-пулеметчице следовать за собой, растворилась в проходных дворах.
Шкиряк глубоко вздохнул и, проглотив щепоть таблеток, вытер со лба холодный пот бонбоньеркой.
- Кто это старое чудовище? - спросил Кличко, с усилием поднимаясь с лавки.
- Это бабушка Пэрсифона, - уважительно сказал Шкиряк, бросив на Виталия такой взгляд, что у того сразу пропала охота задавать вопросы.
Некоторое время поплутав между разлетевшимися от взрывов рекламными щитами, повествующими о светлом будущем разваленного Ринатом ЦУМа, чиновники вышли на Крещатик, и Кличко сразу стало немножко спокойнее. Милиция и коммунальные службы уже успели попрятать все следы недавней бойни, а на месте сгоревшего шоурума стоял свежесколоченный забор, на месте которого работяги уже возводили стены современного модульного МАФа знакомых расцветок.
На фасаде стройки красовалась вывеска "Общественный гражданский магазин "Рошен".
- "Рошен"? - охнул Кличко. - Тот самый "Рошен", акции которого находятся в управлении инвестиционной компании Ротшильдов?
- Ну типа да, - неопределенно хмыкнул Шкиряк.
- Значит, "третье лицо" - это Ротшильд? - потрясенно пробормотал Кличко.
- Тихо, дурак, - шикнул на него чиновник по особым поручениям, испуганно оглянувшись по сторонам. - Забудь все, понял?
- Уже забыл, - поспешно сказал Кличко и, наспех попрощавшись, быстрым шагом пошел к зданию КГГА. Ноги его подгибались. Ему постоянно казалось, что кто-то смотрит ему в затылок холодным немигающим взглядом.
В толпе зевак, собравшихся на несостоявшуюся презентацию злосчастного шоурума, мелькнуло растерянное лицо Чичваркина, и мэр твердо решил про себя, что первым же делом уволит неудачника, пока тот не успел натворить каких-нибудь еще более серьезных дел.
...Бабушка Пэрсифона проводила градоначальника долгим задумчивым взглядом сквозь прикрытое ролетами окно бронированного автомобиля, с крыши которого до сих пор свисал белый флаг, и, пожав плечами, зачехлила гранатомет.
- Ладна, паехалы, уважаемая Тамрико-Шмамрико, к вэчеру тарговля будэт пэрсык, - сказала она, включая зажигание. - В канце канцов, как гаварыл мой дэдушка Автозак, на боксера заказа нэ было.
- А эсли будет болтать, ему все равно ныкто нэ паверыт, - кивнула Тамрико.
В багажнике машины ерзал связанный Балога. В стране творилось бог знает что.
