Это место обозначено на картах и дорожных указателях, и попасть сюда  совсем не трудно, но то, что видишь – лишь жалкая тень былого величия. Марфино – золотая страница в русской истории XVIII столетия – недоступно  большинству любителей отечественной старины.

Еще совсем недавно проникнуть в усадьбу можно было только через дыры в заборе, огораживающем территорию Центрального военного клинического санатория МО РФ «Марфинский»: не место посторонним на режимном объекте, хотя сие оздоровительное учреждение давно уже оказывает услуги лицам, не имеющим отношения к министерству обороны. Справедливость, однако, восторжествовала. Нынче любой желающий, предъявив на КПП паспорт, может получить пропуск к осколку утраченного рая. Правда, местные жители уверяют, что зимой пропускная система не действует и особо настырные любители старины перебираются по льду дворцового пруда, с тем же риском, что и тевтонские рыцари по Чудскому озеру. Зато они знают, ради чего рискуют!

«С чего начну, чем кончу я картину Марфина селенья?
С дворца ль волшебнаго ея, или с террасы-загляденья,
Иль с серебристаго каскада, иль с гротов дивнаго фасада,
Иль с павильонов дорогих, иль с георгинов золотых?»

Увы, для большинства сегодняшних посетителей Марфина это всего лишь «милый домик» (цитируем дословно куколку-невесту лет 20-ти, кои здесь периодически попадаются) без прошлого. Не понять им восторженности юного московского поэта Александра Львова, живописавшего здешние красоты в 1840 году. «Терраса-загляденье» нынче – это выгоревшая, плохо скошенная трава и чахлые цветочные бордюры, а серебристый каскад парадной лестницы, который они обрамляют, усеян крошащимися обломками двухсотлетних ступеней. Дивная двухъярусная беседка-миловида тонет в кустарнике как раз с «видовых» направлений – ни дворца, ни пруда из нее не разглядеть, что напрочь лишает расположившегося в ней Аполлона гордого звания Бельведерский. Парк ухожен, но о садово-парковом искусстве тут напоминают только остатки былой планировки: в регулярной французской части – унылая ровность лужаек вместо прихотливой пышности клумб, в пейзажной английской – буйство диких зарослей уже в 200 метрах от дворца. 

А каких-то сто лет назад известный москвовед Алексей Залеман (Греч), в своем «Венке усадьбам» писал о марфинском чуде: «…кому-то захотелось поиграть в рыцарскую эпоху, создать здесь, около Москвы, обстановку, созвучную романам Вальтера Скотта». После революции усадьбу национализировали, коллекции живописи и бронзы, огромную библиотеку и мебель вывезли и вскоре устроили колонию для беспризорников, которой руководила Анна Малиновская, жена наркома просвещения А.В. Луначарского. А в начале тридцатых Марфино приглянулось военным. До самой войны тут был дом отдыха «Красный летчик», в 1942-м – госпиталь, а с 1944-го – санаторий для тяжелораненых.

После войны дворец латали сколько могли, пока в 50-х не затеяли серьезную реставрацию: все что входило в территорию санатория, было восстановлено в облике 1830-40 годов, когда усадьба была перестроена в неоготическом стиле. Памятник был спасен, хоть и остался недоступен для «широких масс трудящихся».

Когда в 1990 вступил в строй новый санаторный комплекс, использовать дворец в целях здравоохранения военных уже не было никакой необходимости, и вскорости ему нашли более выгодное применение. В 1995 санаторию разрешили лечить «чужих среди своих» (кстати, несколько эпизодов легендарной картины Никиты Михалкова были сняты именно здесь), и руководство быстренько организовало «реставрацию». Снаружи – заурядный терракотовый цвет стен, вместо исторического нежно-розового (как у шереметьевского дворца в Останкино), и уже начавшая обваливаться штукатурка. Внутри дворец приспособили под нужды вип-клиентов. В первом этаже хоть планировку сохранили, разместив в парадных залах конгресс-холлы и переговорные, а второй перекорежен под апартаменты класса люкс. Усадьба, связанная со многими выдающимися историческими личностями (графские фамилии Орловых, Паниных и Салтыковых, историк Н.М.Карамзин, поэт В.Л. Пушкин), превращена в ничем не выдающийся бизнес-отель с обширным перечнем услуг для «корпоративных клиентов» на сайте.

Знаменитые своей чистотой пруды соорудили четыре столетия назад,  перегородив в нескольких местах звонкую речку Учу. Рыбку из них, большую и маленькую, и к барскому столу подать было не стыдно. Сегодня они гибнут буквально на глазах: протоки между ними не чистятся, вода даже в больших прудах стоит, цветет и благоухает отнюдь не речной свежестью. Нерадивость хозяев просто изумительна: во время подрезки деревьев в пруд, замыкающий парадный(!) двор дворца, попало несколько веток, почти перегородивших сток, и он зацвел буквально за две недели, чему в немалой степени споспешествовала недавняя запредельная жара. Теперь и отдыхающие, и любопытствующие туристы, и свадебные кортежи передвигаются по его берегам стремительным галопом, спасаясь от нестерпимой вони.

Впрочем, усадебным постройкам, находящимся на территории санатория, можно сказать, еще повезло. Те, что оказались вне ее пределов, рассыпаются в прах. В санаторскую ограду упирается готический мост, бывший некогда частью главной подъездной аллеи. В первую реставрацию он был восстановлен и не раз служил киношникам романтичной декорацией к «не нашей» жизни: например, в «Стакане воды» по нему шествует сама английская королева Анна в облике Натальи Белохвостиковой. Вторая реставрация уже сооружения не коснулась – оно находится в ведении местных властей. Кирпичи арочных пролетов выпадают, белые колонны разрисованы непристойностями, балюстрады загажены и, увы, не только голубями.

С остальными усадебными постройками все обстоит еще более трагично. В  советские времена они принадлежали местному совхозу. Совхоз упразднили, автопарк, размещавшийся в конном дворе, растащили, люди, жившие в доме управляющего, разъехались в поисках лучшей доли. И все осталось «ничьим». Санаторий готов был выкупить эти строения (для корпоративных нужд они очень бы пригодились), но мытищинские чиновники встали горой – не отдадим народное добро. В итоге «добро» практически превращено в руины. И реставрировать его, похоже, не собирались: вплотную к этим строениям примыкают земли некоего «элитного» коттеджного поселка. Если по соседству возникнет охранная зона с музеем, инфраструктурой, потоком туристов – обитателям поселка беспокойство, а властям хлопоты: дорогу прокладывай, средства на реставрацию выделяй, музей организуй, зарплату сотрудникам плати, да еще потом отчитывайся перед вышестоящими инстанциями за проделанную культурно-просветительскую работу. А так все развалится потихоньку само собой – землицей можно будет еще десяток нуворишей осчастливить. И себя не забыть. А вы тут со своей пылью веков…

«История Марфина полна ярких красок, характерных бытовых страниц, и в редкой подмосковной можно найти такую полноту исторических преданий», – писал исследователь русских усадеб Ю.И. Шамурин. Невероятно, но факт: у санатория есть свой небольшой музей! Честь и хвала энтузиастам, его создавшим, по крупицам собиравшим многовековую историю этого места со времен боярина Петра Алексеевича Голицына, воспитателя Петра I, и до последней владелицы, «красной графини» Софьи Владимировны Паниной, и дальше, включая страницы «военной» биографии усадьбы. Как и прежде, «в Марфине глядят со стен люди яркой души, непокорного ума, мощных страстей… Они все причастны к русской истории XVIII века и у них теперь ищешь ответа на влекущие исторические загадки». Но в том и беда, что искать-то некому: ни одного указателя, ведущего к музеюу, нам обнаружить не удалось, и сайт безмолвствует… 

Только и остается, что повторить за историком, негодовавшем сто лет назад: «Хочется обвинять кого-то, что-то переделать, жаловаться кому-то. Из Марфина можно уйти неудовлетворенным, но спокойным остаться нельзя».