Киевское городское фентези, повествующее о борьбе с пагубным явлением наркоторговли, подчас еще имеющем место в органах прокуратуры, а также о том, сколь важную роль в этом процессе может сыграть харизматичный лидер, имеющий безоговорочную поддержку потомственной интеллигенции.

Мэр Киева Виталий Кличко сидел в рабочем кабинете и глушил телевизором песни призрака Черновецкого, в десятый раз за день исполнявшего дурным голосом свой платиновый диск «От мэра с любовью» за дверью комнаты отдыха. Этого, следует сказать, не случалось уже довольно давно: космическое привидение любило помузицировать, однако после развода с первой женой, как правило, держало себя в руках и вообще знало меру.

В концерте также принимал посильное участие призрак Аделаджи, невпопад аккомпанировавший подельнику на астральной калимбе и кричавший в паузах: «Эта песня посвящается Иисусу!», после чего раздавались странные всасывающие звуки и заговорщическое хихиканье.

Несколько раз Кличко порывался ворваться в комнату отдыха и дать там всем разгон, но в последний момент отказывался от этой опрометчивой мысли: чутье подсказывало ему, что сейчас призраков лучше не трогать.

«Самавлубленный трэпач, ты зачем сюда прышол, рыформа делать или играть в злой нарцисс против каррупция и вкусный бандытский борщ, да?!» - заорал в телевизоре любимый всеми голос, после чего девушка с олигархического канала сказала:

- Так губернатор Одесской области Михаил Саакашвили жестко раскритиковал сам себя, ошибочно приняв свое отражение в зеркале за чужое. «Мой друг Михо дал понять, что исключений не будет ни для кого», - прокомментировал этот инцидент на своей страничке «Фейсбук» министр внутренних дел Украины Арсен Ав...

- Эта песня посвящается Иисусу! - провозгласил из-за двери комнаты отдыха Сандей.

- Губы твои алые лишь поцеловал бы я-а-а, - противно запел Черновецкий.

За окном кабинета плавно пролетели два йога. Кличко почувствовал, что сходит с ума, но тут телевизор переключился на рекламу. Под музыку песни "Чито гврито" пошла беззвучная нарезка из наиболее харизматичных выступлений одесского губернатора Саакашвили.

"Абаятэлный грузын, любымец публыка, правидьот вах какой хароший прыдвыбарный агитация за ваш кандыдат-шмандыдат! - решительно сказал голос за кадром. - В праграмме савмэстный прэсс-канференция, инвэстиционный форум-шморум, абщэние с народ, тамада на свадьба, барьба с бандытызмом не отходя от кассы, вазможно облывание борщом! Званыте прямо сыйчас!".

Кличко судорожно схватил телефон и принялся набирать на нем указанный на экране номер. На его лице играла безумная улыбка человека, не верящего своему счастью. Ответили почти сразу.

- Алло-шмалло! - сказал в трубке подозрительно знакомый голос. - Абаятэльный грузин слушает, павлиашвили-парцхаладзе.

Кличко от разочарования прошиб холодный пот.

- Это ты, что ли? - уныло спросил он.

- Канэшна, дарагой, вах, что за вапрос, клянусь мой дэдушка Автодорог, - жизнерадостно сказал инвестиционный грузин Никонов. - Эст еще фатограф-шматограф, но он уехал снимать свадьба.

- Кто уехал? Саакашвили? - ужаснулся Кличко. - Представляю, сколько он берет за съемку.

- Вах, дарагой, Саакашвили нэ берет, это должен знать даже такой тупой ишак, как... - Никонов замялся, подбирая подходящее сравнение. - Карочэ, дарагой, гавари по дэлу, у мэня клиенты. Спрос на абаятэльный грузин сэйчас велик как никагда.

- Я только что видел в телевизоре Саакашвили! - выпалил Кличко.

- Вах, дарагой, кто его там только нэ видел, - вежливо сказал Никонов и повесил трубку.

В кабинет через распахнутое окно залетели йоги. При ближайшем рассмотрении это оказались чиновник по особым поручениям при генерал-губернаторе Зорян Шкиряк и бывший министр экологии Игорь Шевченко. Оба имели холеный вид, прилизанные прически и безукоризненные манеры.

- Ну? - хмуро спросил Кличко, как бы невзначай доставая из ящика мухобойку.

Йоги поспешно приземлились.

- Встать, когда разговариваете с советником самого Саакашвили! - неуверенно сказал Шевченко. - Я сотру вас в порошок.

Кличко машинально зарядил ему мухобойкой по уху.

- Муха, - извиняющимся голосом сказал Виталий. - Что вы хотите, кругом сплошной "Рошен"... Вы же, йоги, тоже на что-то слетаетесь?

- На реформы, в основном, - осторожно ответил Шкиряк, помогая коллеге подняться. - Ни одна по-настоящему хорошая реформа не обходится без йога.

В кабинет заглянула секретарша Фифочка.

- Виталий Владимирович, к вам товарищ из городской прокуратуры, - испуганным голосом сказала она.

- Хм, - сказал Шевченко, внимательно изучая Фифочку с головы до ног, - а по-собачьи умеешь? Только не ври, все знают, что в этих делах я перфекционист.

Кличко, с некоторым удивлением ощутив, как внутри взыграло чувство собственника, снова потянулся было за мухобойкой, но тут в кабинет, воровато озираясь, вошел прокурор с кожаным портфелем через плечо. Застеснявшаяся Фифочка шмыгнула в приемную, напоследок бросив на Шевченко заинтересованный взгляд. Тот медленно облизал верхнюю губу пересохшим языком. Прокурор понимающе ухмыльнулся.

- Амфетамин, - сказал он.

- Что? - не понял Кличко.

- Амфетамин, - повторил прокурор. - Барбитураты.

Черновецкий за дверью мгновенно умолк и затаил дыхание, прислушиваясь.

- Восславым же Иисуса! - первым опомнился Аделаджа.

- Кокс, - кивнул прокурор. - Мескалин. Героин по предзаказу, поставка на следующий день.

- Так вот почему они с утра мне тут песни поют, - наконец догадался Кличко. - Безобразие! Я сейчас полицию вызову!

Прокурор смерил мэра пустым взглядом и бросил ему на стол коробочку с какими-то пилюлями.

- Подарок, - сказал он. - Вкусно.

Шкиряк с возмущением сграбастал коробочку раньше, чем Кличко успел рассмотреть изображенные на ней яркие картинки.

- Как не стыдно, а еще сотрудник реформированной прокуратуры, - укоризненно сказал он, цепко хватая прокурора за локоть. - Он же спортсмен! Ну-ка вот что, немедленно пройдемте на допрос. Товарищ Шевченко, вы со мной, будете понятым.

Совершенно перестав обращать внимание на хозяина кабинета, неумолимые йоги хищно утащили прокурора в дальний угол помещения и принялись там на него наседать, время от времени возмущенно размахивая руками.

- И мне, и мне! - закричал Черновецкий.

В дверь кабинета оглушительно постучали кулаком. На мгновение вокруг воцарилась зловещая тишина, о которой Кличко безуспешно мечтал с самого утра.

- Нэмедлэнно аткройтэ! - прорычал за дверью любимый всеми голос. - Это гаварыт губэрнатор Одесская область Михо Саакашвили!

При этих словах Шкиряк молча прыгнул в окно и, свечой взмыв вверх, исчез в наступающих сумерках.

Кличко с трудом подавил рефлекторный позыв броситься следом.

Прокурор, внезапно потеряв всю свою невозмутимость, издал тихий вопль, полный животного ужаса, несколько раз слепо ткнулся в закрытую дверь шкафа, затем, окончательно обезумев, бросился в комнату отдыха и заперся там изнутри на ключ.

- Восславым же Иисуса! - утробно проурчал призрак Сандея.

Из комнаты отдыха раздался шум недолгой борьбы, затем последовали щелчок замка прокурорского портфеля и до боли знакомые Виталию всасывающие звуки.

Дверь в приемную с грохотом слетела с петель, и в кабинет, размахивая кулаками, ворвался Саакашвили. Следом за ним, брезгливо оттопырив губу, шествовала какая-то заносчивая девица с лицом опытной либералки.

- Гдэ он?! - вскричал Саакашвили. - Гдэ он, этот явный бандит?

- Ах, Михеил Николозович, вы как тот ледокол! - восхищенно воскликнул Шевченко, бросаясь навстречу губернатору с прижатыми к сердцу руками. - Вы движетесь вперед напролом, сметая все препоны, ваша харизма и масштабы поражают воображение!

- Ты кто еще такой, трэпач? - мрачно спросил Саакашвили.

- Ну как же, Михаил Николозович, я же ваш новый советник! Ужели не читали мой фейсбук? - вскричал экс-министр. - Пробег на электромобилях, пролет на ветряках, проплыв на электрических угрях! Инвестор на сто миллионов!

- Инвэстор? - смягчился губернатор. - Да, что-то прыпоминаю. Лыжный инструктор, кажэтся?

- Точно! - просиял Шевченко. - Но это он только перед телками перья распускает, а на самом деле он инвестор. Шевченко моя фамилия, позвольте селфи?

- Шевченко, - со смаком сказал Саакашвили, пока советник мостился рядом и радостно щелкал мобильником, - Шевченко. Я сильно окружон на международной арэне потомками вэликих писателей!

- Каких еще писателей? - тупо спросил Кличко.

- Накачанный ублюдок! - презрительно скривился Саакашвили. - Ты что, нэ знаешь великий пророк украинского народа Тарас Шевченко?

- Знаю, но... - Кличко потрясенно уставился на экс-министра. - Бляаа... Не может быть!

- Еще как может, - гордо сказал губернаторский советник. - Орлиный взгляд Михаила Николозовича прозревает глубину веков, а его ум как тот бриллиантовый паровоз...

- А это Маша Гайдар, - прервал советника Саакашвили, показывая на дамочку с лицом либералки, - ее прадэдушками были тот самый Аркадий Гайдар и нэкто Бажов.

- И Михал Юрич Лермонтов еще, - грубым голосом сказала Маша.

- Именно Марии Егоровне великий Пушкин посвятил свои бессмертные строки: "Не плачь, Маша, я здесь, не плачь, солнце взойдет", - с воодушевлением подхватил Шевченко. - Мария Львовна была пятым ребенком в семье Толстых.

- Я из Маасквы, - сказала Маша таким тоном, как будто это все объясняло. - Ну а вы, хохол неотесанный, каких имели писателей в роду?

- Я? - растерялся Кличко. - Я не хохол.

- Ха-ха-ха! - грубо засмеялась Маша. - Все хохлы ужасные лжецы, хотя малороссийские песни мне нравятся, есть в них какая-то тоска собачья.

- Маша, - напряженным голосом сказал Саакашвили. - Ну-ка бистро скажи мнэ, с кэм воюет Украина?

- Украина воюет с Россией, и на этой войне героически гибнут русские парни, - пробарабанила Маша, вытянувшись по стойке смирно. - Я об этом всегда говорила, даже тогда, когда вы разбудили меня посреди ночи!

- Я должэн был убэдиться, - развел руками Саакашвили. - Врэмя сейчас такое, бэспокойное.

- Скажите, Михаил Николозович, а не будете ли вы сыном великого писателя Чхартишвили? - поинтересовался Шевченко восторженным голосом. - Алмазная колесница вашего ума харизматично...

- Сулико, Сулико, что ж ты бро-оосил коня-аааа! - заплетающимся от счастья языком пропел за дверью комнаты отдыха призрак Черновецкого, и Саакашвили подпрыгнул от неожиданности.

- Ах я трэпач! - воскликнул он, хлопнув себя по лбу. - Я же пришел ловыть здэсь явного бандита, который спрятался в этот кабынет!.. Где этот накачанный ублюдок? И почэму он пачкает своим ротом свэтлое имя Сулико?

"Шмулико", - с неожиданным раздражением подумал Кличко, а вслух сказал: - Нет, это не он. Это поет один инвестор, он сейчас в Грузию хорошо вкладывает.

- Да откуда у хохлов хороший инвестор, - грубо засмеялась Маша, но, осекшись под тяжелым взглядом Саакашвили, быстро поправилась: - Они ведь все ушли воевать с Россией.

В этот момент дверь в комнату отдыха распахнулась, и оттуда вывалился обдолбанный прокурор, волоча за собой распахнутый портфель, из которого просыпались остатки белого порошка. Кличко обратил внимание, что порошок будто бы сдувает внутрь комнаты сквозняком, явственно услышал характерный всасывающий звук и поспешно отвернулся.

- Попался, мэрзавец! - победно воскликнул губернатор. - Сэйчас я подвергну тэбя рэзкой критике!

Советник Шевченко, мгновенно сориентировавшись, переключил камеру мобильника на видеорежим.

- Ты зачэм сюда поставлен на высокий должность прокурор?! - заорал Саакашвили, потрясая кулаком. - Ты поставлен сюда затэм, чтобы инвэстор прыглашать целовать попа, а ты пришел мэрия наркота продавать!

- Ничего я не продавал! - пробормотал прокурор, глупо улыбаясь. - Я не хотел, у меня лицензия, клянусь мой дедушка Амфетамин...

Кличко вздрогнул.

- Скажи, а кто выдал тебе эту лицензию? - спросил он, впившись в дилера пристальным взглядом. - Не было ли у него случайно длинного носа и таких больших усов?

- Всэм малчать, кагда я распэкаю откровенный бандит! - затопал ногами Саакашвили. - Я видэл таких прокуроров, как ты, прэзренный шакал! Всех я их видэл в тюрьме, и один раз в дэкрете. Не надэйся, что па тэбе плачет дэкрет, па тэбе плачэт тюрьма, и моя рэакция будет очэнь жесткой, когда я видэл такой накачанный ублюдок, как ты! А тэпер пашол вон, трэпач.

Прокурор послушно уковылял из кабинета.

- Ты тоже смотри у мэня, - сказал Саакашвили, оборачиваясь к Кличко. - Что это у тебя возле мэрия забором от людэй отгорожено?

- ЦУМ, - сказал Кличко. - А что?

- Надо вэрнуть народу, вот что, - ответил Саакашвили. - Или ты откроешь его ключом, или я открою его бульдозэром. Все, свободэн. Пока.

Резко повернувшись на каблуках, одесский губернатор вышел из кабинета, увлекая за собой свиту. Кличко устало откинулся в кресле и вытер со лба холодный пот. Очищение рядов прокуратуры стремительно набирало обороты. В воздухе пахло переменами. Рабочий день подходил к концу.