Что роднит Пассаж Тагиева, здание Государственного Банка (ныне банк и Министерство финансов), Ротшильдовское общество (ныне прокуратура АР) и еще несколько прекрасных зданий, которые украшают (или украшали) наш город? Конечно, имя архитектора. Его зовут Казимир Брунович Скуревич (1866-1950).

Как легко можно заметить, Казимир Скуревич - поляк. Кроме него, в Баку творили такие выдающиеся польские архитекторы, как Иосиф Гославский, Иосиф Плошко, Евгений Скибинский, Константин Борисоглебский, Игнатый Кржишталович, Павел Когновицкий, Александр Кошинский, Павел Залесский и др. Что же делало в Баку такое количество поляков и откуда они взялись?

Вообще история поляков в Азербайджане началась еще в конце XVII в. Именно тогда в Азербайджане появились первые польские миссионеры - иезуитские монахи. В XIX в. в Азербайджан неудобных поляков-оппозиционеров отправляли в ссылку российские власти.

Причиной второй польской "волны" послужил нефтяной бум, который начался после того, как в 1846 г. горный инженер Семенов пробурил скважину в поселке Биби- Эйбат.

На рубеже XIX и XX вв. неторопливому маленькому Баку суждено было стремительно превратиться в большой губернский город. Требовались не только руки, но и мозги, вкус и высокая квалификация.

И очень скоро население Баку утроилось: сюда хлынули эмигранты, национальный и конфессиональный состав которых представлял собой весьма пеструю картину. В их числе были и поляки. В развитие города вносили свой вклад польские врачи, коммерсанты, военные, учителя, инженеры...

Одними из первых специалистов в нефтяной промышленности Баку были Павел Потоцкий и Витольд Згленицкий, ими были проведены работы по засыпке Бибиэйбатской бухты для добычи нефти непосредственно с морского дня.

Тем же ветром в Баку занесло и польских архитекторов. И вот за пределами средневекового Ичери шехер начал быстро расти новый, современный, европейский город.

Специалисты не раз подчеркивали, что таких темпов роста, как в Баку, в те годы не знал ни один город, причем не только в Российской империи, но и во всем мире.

Всех, приезжавших в Баку впечатляло бурное строительство жилых домов, гостиниц, складов, пристаней, доков, нефтеперегонных заводов, банков, торговых домов...

И если Петербург некогда создавался итальянцами и французами, то за придание Баку европейского лоска следует сказать спасибо немцам и полякам.

Что касается Скуревича, то он прибыл в Баку по приглашению И.Гославского в 1895 г., окончив в 1894 г. тот же Петербургский институт гражданских инженеров, что и Гославский, к тому времени уже городовой (городской) архитектор. Гославский поспособствовал своему земляку получить место участкового архитектора в городской управе.

В 1904 г., после смерти покровителя, Скуревичу доведется завершать строительство и отделку его "лебединой песни" - здания городской Думы, заложенного 18 мая 1900 г. Он приложил все усилия, чтобы сохранить авторский замысел и не допустить искажений проекта.

Примечательно то, что первоначальный эскиз этого здания разрабатывался Скуревичем. Скуревич с большим уважением относился к своему соотечественнику и после смерти Гославского опубликовал в петербургских журналах обширный некролог, где отмечались выдающиеся заслуги покойного в развитии архитектуры Баку.

Любопытно, что Скуревич, родившийся в Польше, входившей тогда в состав Российской империи, стал известен на своей родине только после двенадцати лет успешной карьеры и творчества в Баку.

После возвращения на родину Скуревич станет автором здания польского Сейма, реставратором варшавского Королевского замка и краковского Вавеля, проектировщиком усадьбы маршала Пилсудского в Сулеювке и других значительных построек.

Но все это будет потом. А пока Скуревич творит в Баку, подпав по его восточное очарование и влюбившись в этот город со всем пылом молодой души.

Великолепные пропорции мечетей, ориентальные орнаменты, четырехъярусные пояса колонн, сочная прорисовка деталей, да и сама виртуозная обработка мягкого известняка просто не могли не привлечь пытливый глаз архитектора.

Скуревич стал патриотом бакинского архитектурного феномена и с жаром бросился его пропагандировать, публикуясь в столичной прессе.

Например, о комплексе дворца Ширваншахов в Ичери шехер в журнале "Зодчий" Императорского Санкт-Петербургского общества архитекторов за 1905 г. он писал, что "Подобного архитектурного ансамбля нет во всей Российской империи, и даже Бахчисарайский дворец бледнеет перед ним".

Однако будучи влюбленным в Баку, Скуревич смотрел на действительность без розовых очков. В том же журнале "Зодчий" за 1908 г. мы можем прочитать строки, буквально пропитанные болью за любимый город.

"Бакинцы не только чрезвычайно равнодушно относятся к своей древней архитектуре, но неудержимо стремятся строить на "европейский лад", - сокрушался Скуревич. - Но если и возможно до известной степени примириться с "европейским" видом построек, возведенных вне бакинских крепостных стен, то новые постройки крепостной части, где строят без помощи архитекторов, поражают глаз своим резким контрастом со стариной. Здесь каждый старается превзойти соседа пестротой и количеством орнаментации и удивительных сочетаний форм - насколько ему позволяют средства.

Все это представляет вид такого характерного упадка собственного искусства и слепого применения форм без их понимания, какой трудно найти где-либо в ином месте. Эта мишура архитектурного богатства при белокаменной кладке и отличном строевом и облицовочном камне, рядом со скромными стенами и деревянными балками прежних домов с величественной группой построек бакинского акрополя - ханского дворца - чрезвычайно удачно рисуют бакинскую жизнь, ограничивающуюся лишь внешними признаками культуры..."

Если бы не знать, что строки эти написаны 108 лет назад, можно было бы подумать, что написаны они вчера. Ибо ничего не изменилось...

Напрасно Скуревичем владела идея создать принципиально новый стиль, в котором элементы западных и восточных стилей не были бы перемешаны хаотически, а составляли бы органично связанное единое целое.

Но давайте уйдем от грустной темы, по которой можно написать километры строчек, и вернемся к бакинскому периоду жизни Скуревича.

С самого начала своей карьеры польский архитектор не был обделен государственными и частными заказами. Первой крупной и заметной его работой стал пассаж на Ольгинской улице (ныне ул. М.Э. Расулзаде). Этот заказ он получил от самого Тагиева.

Это крупное и монументальное сооружение было построено в классических традициях античных ордеров, но в свободной интерпретации.

Крупное членение фасадов с линией полуциркульных арочных окон и портик ионических колонн добавили магазину внушительности, выделив его во всем квартале и сформировав тем самым его облик.

Интересно, что пассаж Тагиева стал одним из первых в Баку сооружений, где в перекрытиях широко использован железобетон.

Завершив за два года (1896-1898) этот проект, Скуревич приступает к работе над зданием, предназначенным для Каспийско-Черноморского нефтепромышленного и торгового общества баронов Ротшильдов (ныне улица М.Мухтарова).

Явно желая продемонстрировать городу, миру и просвещенному заказчику умение работать в совершенно разных стилях, Скуревич на сей раз обращается к строгой и сдержанной героической романской архитектуре - предтече готики.

Трехэтажная контора фасадами и четким оконным ритмом протянулась на две улицы; особенно мощно обозначен и подчеркнут угловой объем. Подведение дуг арочных проемов лоджий намеренно не завершено.

Кладка стен из блоков аглая с вертикальными швами между ними ведет собственную художественную тему. (Подробнее об этом здании можно прочитать в одном из ноябрьских номеров нашей газеты за прошлый год.)

Объектом внимания городской управы Баку тем временем становится приморская береговая линия: тогда она была весьма неблагоустроенна, но именно здесь располагалась новая резиденция губернатора. (Сейчас на этом месте, закрывая роскошный вид на море из Губернаторского сада, высится отель Four Seasons.)

В 1902 г. Скуревич представил на суд комиссии проект набережной, который был благосклонно принят властями. Для проезда транспорта вдоль береговой линии он предлагал проложить улицу шириной 20 м (!), а пространство между берегом и проспектом Александра II (ныне проспект Нефтяников) засыпать грунтом, пригодным для посадки деревьев и разбивки цветников. Тогда это был более чем новаторский подход к "зеленой архитектуре".

Над детальным планом озеленения Скуревич работал совместно с городским садоводом Васильевым. Полностью идея осуществлена не была, хотя, по мнению авторитетного архитектора Эмиля Ахундова, это был лучший проект Казимира Скуревича.

Первоначально Скуревич вместе с Васильевым по поручению городской Думы устроили рядом с береговой линией небольшой сквер. Таким образом была заложена основа великолепного Приморского бульвара, впоследствии продолженного на всю длину жилых кварталов (это по проекту Скуревича осуществил инженер Мамед Гасан Гаджинский).

Скуревич также спроектировал здание Главпочтамта, ансамбль торговых рядов, мужскую гимназию и больницы - мусульманскую и детскую, детский приют, деревянную пристань (в рамках проекта преобразования набережной), построил и перестроил несколько жилых домов.

Кроме трудов на архитектурной ниве, Скуревич занимался и научной и учебной деятельностью. Например, нам известен его труд "Зодчество западных славян и влияние на него романской архитектуры", опубликованный с приложением авторских рисунков и графических таблиц в 1906 г. в Санкт-Петербурге. Известны и многочисленные статьи в прессе, в том числе и упомянутые выше в журнале "Зодчий".

После Второй мировой войны, на склоне лет, Скуревич преподавал на архитектурном факультете Варшавского политехнического института.

После смерти Гославского Казимир Скуревич занимал пост городского архитектора. Возможно, он не вернулся бы в Польшу, где проработал потом около сорока лет, и Баку обогатился бы еще немалым количеством прекрасных зданий.

Но, к сожалению, он поддался революционным настроениям, активно участвовал в событиях 1905 г. и ему грозила каторга. Так что возвращение в родную Варшаву было, скорее, бегством. На должность городского архитектора был назначен Иосиф Плошко.